В музейную фотоколлекцию «Социальные типы Ставрополья» поступила фотография предпринимателей г. Ставрополя периода НЭПа 1920-х годов. Ее подарила жительница г. Москвы Людмила Васильевна Пушкарева.
Среди 10 мужчин, запечатленных на снимке, ее дед – Семен Федорович Чернов. Его легко узнать по одежде кавказского типа: длинная рубаха подпоясана ремешком с подвесками, на голове кубанка, на ногах – высокие кожаные сапоги. Шитьем именно такой одежды жила ставропольская семья, в которой он родился в середине 1890-х годов. К 14-летию родители подарили Семену лошадь, и он занялся извозом товаров. Разъезжая по городу, встретил свою будущую жену, Екатерину Ильиничну Новикову. Вскоре у молодых в доме на Ташле появились сын и дочь.
По словам дарительницы, в годы НЭПа ее дед был владельцем акций ставропольского маслозавода, возил подсолнечное масло в Москву, на полученные от продажи деньги закупал сукно, из которого родители по-прежнему шили кавказскую одежду. Денег Семен Федорович заработал достаточно, чтобы построить дом неподалеку от завода. Как известно, период НЭПа – новой экономической политики – был недолгим. О возможном аресте Семена Федоровича предупредил сотрудник ГПУ. Сфотографировавшись с женой на память и разведясь, бывший нэпман бежал в Узбекистан, где работал в совхозе под Ташкентом.
В доме в Ставрополе провели обыск, золота и денег не нашли, но подселили чужих людей. Чернов помогал семье, тайно приезжал на родину, встречаясь с Екатериной в лесу. Еще до войны семья воссоединилась в Узбекистане, где они жили в трудах и достатке, а после смерти Сталина вернулись в Ставрополь. По меркам советского времени, Семен Федорович большую часть жизни работал «на себя». Последний его предпринимательский опыт пришелся на 1960-е годы, когда он зарабатывал у мебельного магазина на улице Льва Толстого, предлагая покупателям отвезти на тачке приобретенную мебель.
Кем были остальные горожане, запечатленные на снимке, неизвестно.
При описании фотографии возник вопрос, как называть группу людей, правильно ли будет «нэпманы»? Ведь это не научный термин, и слову «нэпман» вместе с забытыми синонимами «нэпачи» и «совбуржуи» соответствуют фельетонные и карикатурные образы отрицательных персонажей, толстых валютчиков и спекулянтов, гуляк и бездельников, с нэпманшами в дорогих шляпках и манто.
Открытка из фондов Государственного музея истории Санкт-Петербурга. 1921 – 1923 гг.
Есть интересные современные работы о происхождении слова «нэпман» и образе нэпмана в печати и сатире 1920-х годов. Но интересно мнение современника и автора НЭПа – В.И. Ленина. Когда НЭПу было 1,5 года, осенью 1922 года, в Москву приехал корреспондент английской газеты «Манчестер Гардиан» Артур Рансом. Хотел получить интервью у главы правительства СССР. Встречи не случилось, но Ленин ответил письменно на переданные ему вопросы журналиста.
Рансом спрашивал: «Я нахожу громадное экономическое оживление, все покупают и продают, и, очевидно, нарождается новый торговый класс. Каким образом нэпман не является и не показывает признаков стремления быть политической силой?». Ленин ответил воспоминанием о Лондоне: «Дело было вечером в субботу. Мы гуляли с приятелем, лет двадцать тому назад. На улицах было необыкновенно оживленно. Торговцы расположились везде на улицах, освещая свои товары небольшими металлическими трубочками с нефтью или чем-то подобным. Огоньки были очень красивы. Движение на улицах прямо-таки необыкновенное. Все покупали или продавали». И далее отметил, что, вероятно, «уличные торговцы в Лондоне, несмотря на замечательное их оживление, от «политической силы» и даже от стремления к ней были довольно далеки», а «Лондон сложился во всемирную силу торговли, и экономическую, и политическую, путем немного более сложным».
«Слово «нэпман», которое Вы употребляете,– писал Ленин, – ведет к некоторому недоразумению. Это слово образовано из сокращенного «нэп», что означает «новая экономическая политика», и прибавки «ман», что означает «человек, или представитель этой новой экономической политики». На газетном языке это слово возникло сначала как шутливое обозначение мелкого торгаша или лица, пользующегося свободой торговли для всякого рода злоупотреблений. Внешним образом новая экономическая политика всего больше бросается в глаза именно тем, что появляется на авансцену подобного рода «нэпман», или всякий, как Вы пишете, кто «продает и покупает». Но действительная экономическая деятельность действительного большинства населения совсем не состоит в этом».
Заседание рабочего клуба, вопрос о НЭПе. г. Ставрополь, 1921 г.
Так и было. В фондах музея несколько десятков фотографий 1920-х годов. На них трудовые коллективы, выпускники учебных заведений, слушатели различных курсов, участники совещаний государственных органов. Лица – со следами пережитых нужды и лишений, собранные, деловые, «организованные», объединенные общими задачами.
По лицам ставропольских предпринимателей на снимке не скажешь, что они «хозяева жизни» или стремятся стать политической силой, но видно – они сами себе хозяева.
Уверенные в себе, свободные, раскрепощенные, по-видимому, образованные, хорошо одетые. По некоторым сразу видно – «из бывших». Чернова среди них выделяет одежда, лицо трудяги, напряженность: то ли фотографирование для него не частый случай, то ли чувствует себя в компании не ровней. Недаром его потомки, вспоминая деда, не верят, что он был совладельцем предприятия, считают, что акции завода были куплены кем-то, а записаны на его имя.
Плакат 1930 г. Из фондов Государственного музея – культурного центра «Интеграция» имени Н.А. Островского
Через несколько недель после ответов Рансому В.И. Ленин на своем последнем публичном выступлении заявил: «Из России нэповской будет Россия социалистическая». НЭП был фактически свернут к концу 1920-х годов, судьба поверивших в него была в большинстве незавидной, поэтому фотография, поступившая в фонды музея, редкая и ценная.
Плакат «НЭПриятное разочарование после НЭПомерных надежд». 1931 – 1934 гг. Из фондов Государственного музея истории Санкт-Петербурга
